«Уродцы» легендарного режиссера Тода Броунинга – фильм, который считается его главным художественным достижением и величайшим коммерческим провалом. Сегодня, когда этой удивительной ленте стукнуло 85 лет, мы вспоминаем историю ее создания, кассовой катастрофы, многолетнего забвения и неожиданного возвращения к зрителям.
Путь к славе
До того как стать одним из отцов американского кинохоррора, Тод Броунинг (он же Чарльз Альберт Браунинг-младший) работал в цирке. В 16 лет он сбежал из дома, увязавшись за красивой танцовщицей из бродячего шапито, и за несколько лет успел проделать впечатляющую карьеру: зазывала – клоун – акробат – жонглер – «живой труп». Последняя работа была особенно сложной: когда шоу прибывало в очередной город, Тода демонстративно зарывали, и он лежал в полной темноте сутки или двое, питаясь злаковыми шариками из кармашков вентилируемого гроба. Перед отъездом молодого человека доставали обратно из земли при большом скоплении народа. В те годы родился его знаменитый никнейм «Тод», означавший на немецком «смерть».
Когда кочевая жизнь надоела, Броунинг перешел в нью-йоркское варьете, где танцевал и показывал фокусы. Там 28-летнего актера приметил в 1909-м режиссер Дэвид Гриффит. Он стал давать Тоду небольшие роли в своих короткометражках, а через четыре года перетащил в Голливуд (где с подачи Гриффита уже несколько лет снимались «короткие метры», но до изобретения полнометражек еще не дошло – это случилось только в 1914-м). Броунинг быстро разобрался с тем, как делается кино, и сам начал пробовать себя в режиссуре, однако приобретенная на новой работе привычка – пьяная езда – едва не отправила его на тот свет в молодом возрасте: в 1915-м Тод возвращался ночью из клуба с друзьями и налетел на платформу, груженную рельсами. Парню сильно раздробило ногу, один из его попутчиков – восходящая звезда Элмер Бут – погиб на месте. Из-за травм и смерти отца, погрузившей его в депрессию, Тод смог вернуться к работе лишь два года спустя, во время выздоровления успев жениться на актрисе Элис Уилсон. Но пить уже никогда не бросил.
К этому времени психология Броунинга окончательно сложилась: он часто видел уродства в цирке, сам был покалечен, а тут еще Америку наводнили безрукие и безногие ветераны Первой мировой… Все эти образы, по-видимому, намертво засели в подсознании режиссера.
Он быстро встроился в «полнометражную» систему, за год снял на студии «Метро-Голдвин Майер» несколько лент, тепло принятых обществом, и перешел на Universal, где продюсер Ирвинг Тальберг познакомил его с актером Лоном Чейни. Работа в союзе, растянувшаяся на много лет, принесла обоим бешеную популярность. Чейни прославился как «человек с тысячей лиц», чему очень поспособствовал Броунинг, постоянно предлагавший ему роли мстительных калек и разнообразных чудовищ. Актер вживался в них с неизменным рвением, используя для этого весьма болезненные техники (таскал многокилограммовый горб, вставлял железные скобы в нос, прикручивал ступни к спине, дабы изобразить безногость), из-за чего периодически попадал в больницу. Работать с Чейни режиссеру было легко и приятно – Лон сам придумывал виртуозный грим и сочинял биографию своим героям, так что Броунингу не требовалось сильно трудиться над сценариями. Хотя критики постоянно обвиняли постановщика в смаковании перверсий, уродств и ампутаций, он не слезал с этой лошадки, умудряясь засовывать любимые мотивы в фильмы самых разных жанров.
Журналистам Тод в 1928-м так и сообщал: «Чейни обычно приходит ко мне в офис и говорит: “Ну что там теперь, босс?” А я говорю: “Ну, в этот раз будешь без ноги, или без руки, или без носа, ну и еще что-нибудь придумаем”. Когда я снимаю Лона, то о сюжете думаю в последнюю очередь. [А он уродует себя] не ради славы. Чейни на что угодно пойдет, чтобы получился хороший фильм».